Сколько лет у вас ушло на создание этого фильма?

Мой предыдущий фильм «Волчьи дети Амэ и Юки» вышел в 2012-м. Правило нашей студии – не начинать новую картину, пока не состоялся релиз законченной. Мне необходимо время, чтобы понять и оценить реакцию публики на вышедший проект, прежде чем делать следующий. С начала 2013-го мы с командой обдумывали идею, потом шесть месяцев я писал сценарий – закончил в феврале 2014-го. Затем – подготовительный период и, наконец, непосредственно съемки – в течение 11 месяцев.

В «Волчьих детях» мать пожертвовала собой ради детей, а тем приходилось выбирать между людьми и волками. Рен из этого фильма учится жить без родителей и тоже должен выбирать между миром людей и миром животных. Почем тема семейных связей так важна для вас?

Когда я собирался стать режиссером, мне и в голову не приходило, что буду делать фильмы, посвященные семье. Но «Волчьи дети» стали отражением моей личной жизни. У нас с женой долгое время не было детей. И я думал, как можно поддержать ее в этот сложный период. Я делал фильм с мыслью, что, когда она его увидит, испытает почти материнские чувства. А судьба распорядилась так, что во время работы над фильмом жена забеременела. В сентябре 2012-го у нас родился сын. А потом у нас родилась дочь. Тогда я осознал, насколько сложной становится жизнь людей, когда у них появляются дети. И понял, что воспитывают детей не только мать и отец, но и все окружающие. На каждом этапе это окружение меняется. Эти мысли повлияли на создание следующего фильма. Главный посыл для меня в работе – что я сам испытал и чувствую. Но при этом задаюсь вопросом: понравится ли это зрителям, оправдает ли их ожидания? Кроме того, меня очень беспокоит серьезная для Японии проблема: низкая рождаемость, старение население и, как следствие, изменение общества. Мне кажется, сегодня очень важно говорить о роли семьи.

Когда вы создавали образы обитателей Зверограда, вы держали в уме какие-то конкретные японские легенды?

Да, многие японские легенды, и отчасти китайские. В Японии много сказок о йокаи (призраках, таинственных сверхъестественных существах) и чудищах. А известная китайская легенда о Короле обезьян подсказала мне идею насчет друзей Медвежута – Стозимбо и Многорада. Но я не хотел, чтобы китайская мифология была слишком заметна. Вот почему я изображаю торжества, в которых участвуют многочисленные божества, в традиции политеистической культуры Японии. Или показываю бои воинов-сумоистов – они для нас полубоги, наделенными огромной силой.

Почему учитель Реда – медведь. Это животное имеет какое-то символическое значение в Японии?

Да. Например, в известной всем японцам с детства сказке мальчик Кинтаро постоянно борется с медведем и таким образом становится необыкновенно сильным. Медведь там является символом посвящения в жизнь, превращения мальчика в мужчину.

А какой-то анимационный фильм повлиял на вас, когда вы задумывали свой?

В начале 90-х я, начинающий аниматор со скудной зарплатой, потратил кучу денег на покупку коллекции кассет с полнометражными фильмами студии «Дисней». Я их очень любил. Там была и версия «Красавицы и чудовища», которая оказала на меня огромное влияние. Потом посмотрел и фильм Жана Кокто (1946 г.). Он мне тоже очень понравился. В этой истории вы видите, как зверь меняется: сначала он страшен, а потом, под воздействием Красавицы, становится симпатичным.

Кажется, вас вдохновляли и самурайские фильмы…

Это точно. Но я вам больше скажу. Большой меч Медвежута точно такой, как у героя Тосиро Мифуне в «Семи самураях». Фильм Куросавы черно-белый, но я уверен, если бы он был снят в цвете, ножны меча Мифуне тоже были бы красными, как у Медвежута.

Ваши фильмы – это удивительное сочетание эмоциональности и воображения. Вы идете дорогой Хаяо Миядзаки, добавляя свое собственное – личное и оригинальное – видение того, каким может быть отличный анимационный фильм, предназначенный и детям, и взрослым…

Когда я был студентом, конечно, испытывал огромное уважение к этому великому режиссеру. Миядзаки был для меня героем и примером, поскольку я хотел стать режиссером. Но как только я им стал, мое отношение к Миядзаки изменилось. Как автор, я не хотел находиться под влиянием его работ. Потом мы стали конкурентами, хотя снимали очень разные фильмы. Кстати, главный фильм моего детства «Галактический экспресс 999» снял совсем не Миядзаки, а Ринтаро.

Наше время во многом цинично. Вы из тех, кто относится к своим фильмам как возможности сделать что-то для людей хорошее?

Я думаю об этом часто. Сегодня существует множество соцсетей. Это, конечно, прогресс, привнесенный интернетом. Но, к сожалению, чаще всего люди используют их для выражения негатива. Это очень печально. Как многие художники и режиссеры, я пытаюсь плыть против течения и больше говорить о позитивных вещах, о том, что дает надежду и заставляет людей мечтать. Я считаю, что это одна из миссий и особенностей анимационного кино. Документалистика и боевики лучше приспособлены для критики негатива и проблем мира, в котором мы живем.

Что побудило вас сделать этот фильм?

Истории о подростках, которые отправляются в путешествие и, сталкиваясь с трудностями, взрослеют, когда-то были типичны для японского полнометражного анимационного кино. Но в последнее время эта традиция прервалась. Мы захотели к этой теме вернуться и сделать большую развлекательную картину. У Мамору Хосоды были и личные мотивы – наблюдая, как его сын взрослеет, он задавался вопросом: как можно нам, взрослым, услышать детей, живущих в постоянно изменяющемся мире. И мы очень хотели сделать этот фильм искренним, свежим и захватывающим.
Мы с Хосодой мечтали снимать фильмы, похожие на те, что сами смотрели в детстве. Они были очень важны для нас, позволили пережить самые разнообразные впечатления. Это наши драгоценные воспоминания. Старшие поколения авторов анимационного кино заложили традиции. Их работы – это огромный и богатый мир. Думаю, все мы должны вносить свой вклад в его сохранение.

Как Хосода работает?

Он находит идеи и сюжеты рядом с собой. Переносит ли он собственную жизнь в кино или кино оказывает влияние на его жизнь – не знаю. В любом случае, он считает, что радости и трудности, которые случаются в его семье, скорее всего, существуют во всех семьях мира. А помимо этого: если нам удастся так отразить какие-то проблемы в фильме, что они будут решены, то мы внесем свой скромный вклад в решение и всех остальных проблем. Хосода хочет делиться своими размышлениями и позитивным взглядом с людьми всего мира, благодаря художественным и техническим возможностям анимации.

Логотип «Студии Тидзу» – девушка в стремительном прыжке. Что он означает?

Этот персонаж, разбегающийся и прыгающий в будущее, олицетворяет жизненную силу главных героев фильмов Хосоды, мужчины или женщины – не имеет значения. Это герой, который действует решительно, он не боится перемен. Каждый фильм, который мы снимаем, это вызов для нас.

«Хосода – профессионал высокого класса в создании «боевых» сцен. Ракурсы и перспективы, а также цветовые решения – Звероград в пастельных оттенках, тусклый район Сибуя – очень впечатляют».

New York Times

«Отлично сделанный фильм, сцены в Токио особенно прекрасны».

Village Voice

«Звери находят на улице мальчишку и воспитывают его. Но именно мир человека, а не зверя делает этот фильм таким трогательным».

Washington Post

«Фильм мастерски снят: визуальные эффекты, диалоги, сцены и сумасшедший саундтрек – все великолепно. Красивая эмоциональная история».

500film

«У Хосоды самобытный стиль. Фильм великолепен визуально, в нем крепкая история. Еще один успех режиссера».

Anime Arcade

«Несмотря на то, что фильм сильно отличается от предыдущих хитов режиссера, он подтверждает репутацию Мамору Хосоды как одного из самых интересных авторов японской анимации».

Los Angeles Times